Три Домины под окном рассуждали про фемдом

Говорит одна девица: «Кабы я была царица,

Я бы нашего царя опустила, почём зря!

Раком бы его поставив, попу царскую расправив,

Я б страпоном во всю мочь трахала царя всю ночь.»

Покурила, помолчала… «Одного страпона мало!

Я б для батюшки-царя привела богатыря.

И с богатырём на пару мы б царю задали жару,

Стали бы вдвоем сношать: опускать – так опускать!»

Ей другая возразила: «В две дыры – конечно, мило,

Только сомневаюсь сильно: а не слишком ли ванильно?

Может, превратим сперва в туалетного раба?

Иль заставим вместе с кошкой там, не вилкой и не ложкой

Из одной посуды жрать? А попробует удрать –

Мы его на цепь посадим. Чай, втроём с царьком-то сладим!»

Третья молвила: «Подруги, может, взять девайсы в руки?

Чтоб прочувствовал, скотина, что есть русская Домина!

Цепь – конечно же, практично, и ужасно тематично,

Но, признаться, так по мне лучше плёткой по спине.

Лечь на лавку б приказала, руки-ноги привязала,

И с размаху стала сечь, чтоб не смог ни сесть, ни лечь.»

Царь послушал, прифегел, на пенёк подумать сел.

«Богатырь, конечно, клёво и страпончик – нефигово,

Но, признаться, есть сомненье в ихнем благоразуменьи.

Вдруг напустят на меня богатырского коня?

Кони у меня в табу… Нет, я к первой не пойду!

Ко второй бы я пошел… Но пожалует посол,

Иль купец какой нагрянет, на меня с почтеньем глянет -

А я голый, на цепи… Срам-то, господи, прости!

И хотя, признаясь честно, униженье интересно,

Но монарху не под стать из собачьей миски жрать.

Та, которая садюга, мне б была навек подруга.

Подчиненье – онанизм, рУлит садомазохизм!

Лишь одно меня тревожит: запороть такая может.

Нет, не лягу я под плеть: как на троне мне сидеть?»

Думал, сидя он на пне: «Видно, Тема не по мне,

Не понять мне их, брутальных извращенцев сексуальных.

Лучше буду я обычным, христианином приличным,

Буду жить, как фишка ляжет, но народ придворный скажет:

Вон, заморский император, супер-мега-доминатор,

Как возьмёт любимый кнут — сразу видно: парень крут!

А у нас всё гладь да штиль, не царёк, а так, ваниль…»

И от мыслей о народе Царь приободрился вроде,

Приобрел осанку, стать, начал сразу вспоминать

Как чудил его отец, приезжая во дворец:

То войну кому объявит, то служанок вдруг заставит

В голом виде мыть сервант… Сразу видно – девиант!

Но не только он один Доминант и Господин:

Я и молод, и плечист, я и Верхний, и садист!»

Дверь ногой он открывает, грозным голосом вещает:

«Первый-третий» рассчитайся! Номер первый, раздевайся,

На колени и сосать! Будешь ты, поганка, знать,

Как на батюшку-царя напускать богатыря.

Спишь сегодня у порога, И моли получше бога,

Чтоб забыл я про страпон. Опаньки… а вот и он!

Что ж, тебе не повезло» — говорит владыка зло, -

«Что, без смазки очень больно? Сделай рожу, что довольна,

И благодари меня, что не вспомнил про коня!

Номер два, совсем уснула? Поднимайся, тварь, со стула,

Тряпку в зубы – и в сортир: чтоб был вычищен до дыр!

Впрочем, погоди, постой… Примешь дождик золотой!

Что такое? Ах ты, б###ь, ведь не можешь ты не знать,

Ты ж по теме туалета раздавала всем советы.

Будешь пить мою мочу! Не захочешь – к палачу.

Номер третий, а с тобой разговор совсем простой:

Сто – ремнём, полста –кнутом, тридцать – розгами потом.

Попой кверху, и молчать!

Только не забудь считать.»

Всем раздав, что заслужили, чтобы девки не грустили,

Их поставив на колени на еловые полени,

Осмелевший царь впервые начал игры ролевые.

«Номер первый, ты – ткачиха. Ты, вторая, повариха,

Ну, а третья будет мать – мне наследника рожать!

Не мышонка, не лягушку, не неведому зверушку,

И чтоб сын был, а не дочка. До субботы срок! И точка.»

Но девица тут взмолилась, Пала ниц и прослезилась:

«Господин, роптать не смею, но к субботе не успею.»

Царь за волосы девицу с кухни выволок в светлицу,

Взором тёплым одарил, оплеуху залепил,

И, крутя сосок небрежно, молвил ласково и нежно:

«Ты дерзишь, как погляжу?! Не успеешь – накажу!»

… наигравшись в этот раз, царь издал такой указ:

«Запретить как шовинизм зловонючий феминизм.

Всем Доминам плети сдать, на колени дружно встать

Даже думать позабыть, что мужчину можно бить.

С юных лет велю я всем изучать БДСМ:

Практик всех названья знать, БРД-шность соблюдать,

А в церквях взамест икон малевать трикселион,

Все ванильные сношенья объявляю преступленьем.

Кто неделю не темачит – по тому темница плачет.

Так вот в древние года развлекались господа. (с)