Я вернулась в Питер. От родителей получила много тепла и участия, помощи и любви. Они мне так и говорили — мы тебя любим, мы тебя уважаем. Мне кажется, это большая редкость — услышать такие слова. Но я почему-то не могла сказать ничего в ответ. Такие важные и ценные слова, так нужно было их сказать — а я не могла.

Папа больше всех беспокоился, что я только лежу, смотрю в одну точку и ничем не интересуюсь. Мама-то уже привычная, она много раз видела меня в депрессии. А папа все пытался придумать для меня занятия. Они с мамой приходили ко мне и пытались общаться, но я ничем не могла поддержать разговор.

У меня пропал аппетит и мама пыталась меня хоть чем-то накормить. В основном я ела размороженную малину. Мне ужасно жалко было, что не могу поесть вкусняшек. И маму жалко, что я не могу оценить ее старания.

За эти дни у меня так осунулось лицо, что я перестала узнавать себя в зеркале.

А Новый год мы встретили так — папа включил новогоднее поздравление Шульман, чтобы оно закончилось под бой курантов, я выпила сок, папа коньяк, а мама вино. И я почувствовала особое единение с ними. Никто не напился, здоровье не то, зато тепло поздравили друг друга.

Такой год сложный у меня был — три депрессии, потеря работы, но я надеюсь, что все будет лучше в этом году.

Мой друг встретил меня в Пулково, приготовил сюрприз в холодильнике, сегодня его будем есть. Надеюсь, я поем.. в последние дни я ела только помидоры со сметаной и хлебом, пила сок, ела малину и творожок. Не лезет еда почему-то и все тут. Зато я наконец-то выспалась.

А кошки! Я так соскучилась по ним! Мелкая с меня не слезала. Ходила за мной по пятам.

В общем, я та ещё коза — столько любви, уважения, принятия в мою сторону, а я пока могу ответить на это лаской разве что кошкам. Наверное, это тоже депрессия так проявляется. В голове-то я всем отвечаю взаимностью.