— Что на этот раз?

Смерть подпёрла голову рукой и посмотрела на человека, сидевшего по другую сторону стола.

— Таблетки, — продемонстрировал он несколько пустых блистеров и откинулся на спинку стула, — на этот раз всё точно получится.

— Таблетки... — задумчиво повторила Смерть и отбила костяшками пальцев по столу какой-то легкомысленный мотивчик, — по опыту могу сказать, что задумка не самая удачная.

— Я всё просчитал, — ухмыльнулся человек, — стопроцентный вариант.

— Ну, посмотрим, — пожала плечами она.

Несколько минут прошли в тишине. Человек напряженно прислушивался к ощущениям в своём теле, Смерть неподвижно сидела, уставившись в одну точку.

— Это уже который раз? — повернув голову, спросила она безразличным тоном.

— Третий. В первый раз верёвка порвалась, а во второй забыл окно закрыть и весь газ вышел.

— Третий... — зачем-то снова повторила она за человеком.

Разговор явно не клеился, да и не было в нём особой необходимости. Человек делал то, что считал нужным, Смерть ждала того, что было неизбежным — каждый занимался своим делом. Но всё же она снова прервала затянувшееся молчание.

— Никогда не спрашивала, но сейчас стало интересно. Могу я задать вопрос?

— Давай.

— Зачем?

Человек вздохнул, провел ладонью по лицу и, собравшись с мыслями, ответил:

— Надоело.

— И всё?

— Да, просто надоело.

— Жить?

— Наоборот. Надоело не жить, — устало улыбнулся он

— Так живи, кто тебе мешает?

— Сам себе мешаю, наверное, — он подался вперед и, положив руки на стол, быстро затараторил, будто боясь не успеть высказаться, — вроде бы живу, а вроде бы и нет, понимаешь? Ни семьи, ни друзей, ни любимого дела. Шатаюсь по свету, как неприкаянный. Ничего не интересно, ничего не увлекает. Всё серое, безликое и ничтожное. Какой в этом смысл? Каждое утро просыпаюсь и уже знаю, как пройдёт день. Вплоть до минуты. Я знаю всё наперед — во-сколько я выйду из дома, во-сколько вернусь домой, кто будет сегодня в офисе и что каждый из них мне скажет в течение дня. Я знаю, какой я фильм буду смотреть вечером, знаю и то, что я под него усну, чтобы завтра проснуться и снова побежать по этому грёбаному кругу. А в выходные я напьюсь, чтобы хоть немного отключиться от всего этого. Я знаю, что я буду пить и сколько. Знаю, что утром мне понадобятся цитрамон и анальгин, которые лежат во втором ящике стола. Я знаю, что у меня осталось шесть таблеток цитрамона и две анальгина. Я знаю, что в конце месяца в мой почтовый ящик сунут счета за коммуналку, которые я отнесу домой, не заглядывая в них, чтобы не расстраиваться, и положу их на этот стол, где они будут лежать весь месяц. Я знаю, что расскажут мне в вечерних новостях, знаю и то, чего не расскажут. Знаю, что летом я захочу поехать на море, а когда приеду буду хотеть поскорее вернуться домой. Знаю, что в квартире нужно давно сделать ремонт, знаю и то, что я его делать не буду. А ещё я знаю, что я никому на этом свете не нужен, как и мне не нужен никто. Вот и скажи, для чего это всё? Вот это единственное, чего я не знаю, но теперь мне и это уже неинтересно. А смерти я не боюсь. Для меня это всего лишь конец всего этого тупого однообразия.

Человек закончил свой монолог и снова откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди.

— Не боишься... — повторила Смерть его слова после недолгого молчания.

— Нет, уже не боюсь.

— То есть, ты хочешь сказать, что я спасаю от жизни таких как ты? Хочешь сказать, что я прихожу к таким как ты на помощь?

— Выходит, что так, — усмехнулся человек.

Края её капюшона задрожали, а пальцы вцепились в край стола. Но человек совсем не обратил на это никакого внимания

— Выходит, что так... — в очередной раз повторила она и замолчала на несколько минут, после чего снова заговорила, — знаешь сколько раз я помогала людям, к которым приходила?

— Не знаю.

— Ни разу. Я не могу ничем помочь тем, чьё время пришло. А знаешь сколько раз я хотела хоть чем-то помочь тем, кто оставался рядом с мёртвым телом?

Человек промолчал.

— Миллионы раз. Миллионы раз я хотела хоть чем-то помочь этим несчастным людям с обезумевшими от горя глазами, клочьями вырывающих волосы из своих голов, этим людям с текущей по подбородкам кровью от прокушенных в отчаянии губ, воющих по-звериному, разбивающих головы об стены, раздирающих ногтями свою кожу... Все они ненавидели меня и проклинали, но я всё равно хотела им помочь. И ни разу я никому ничем не помогла — я не могу этого делать, я не умею.

Она медленно повернула голову и посмотрела на человека, внимательно её слушающего.

— И теперь ты говоришь, что я должна тебе помочь просто потому, что тебе всё надоело?

— Всё это, конечно, очень печально, но у тебя нет другого выхода, — равнодушно пожал плечами человек.

Смерть вскочила на ноги, опрокинув на пол стул и, склонившись над столом, схватила человека за горло костлявой рукой. Тот ухватился за неё обеими руками, пытаясь оторвать от себя, но хватка была мёртвой.

— Не боишься, значит? А знаешь ли ты, глупое создание, как умоляют меня прийти люди, мучающиеся от адских болей? Знаешь ли ты, что каждую секунду я слышу их голоса в своей голове? Видел ли ты, с какой надеждой смотрят на меня люди, действительно потерявшие всё самое дорогое в своей жизни — своих детей? Слышал ли, как они зовут меня на помощь, как просят меня о милости? Они говорят со мной прямо сейчас, и я их слышу. Каждого слышу, понимаешь ты, мерзкий человек? И я не могу им помочь, я не имею на это права. Вместо того, чтобы успокоить их, я сижу с тобой на кухне и слушаю твоё нытьё. Ты говоришь, что не боишься меня? Это они меня не боятся, а ты... ты просто... — её хриплый голос вдруг дрогнул и стал каким-то жалостливым и просящим, — отпусти меня, пожалуйста, отпусти. У меня нет сил слышать их и смотреть на тебя. Я не хочу тебя видеть, не хочу тебя знать и не хочу тебе помогать. Отпусти, прошу.

Лицо человека побледнело от недостатка воздуха, он всё еще пытался оторвать от шеи её пальцы, но с каждой секундой его руки становились всё слабее, а взгляд всё менее осмысленным. Смерть молча вглядывалась в его лицо и в какой-то момент она увидела в его глазах то, что хотела — страх вспыхнул в них и забегал холодными огоньками. Она тут же разжала кисть. Человек схватился за горло и повалился на пол, жадно втягивая воздух открытым ртом.

Смерть медленно опустилась рядом с ним и положила руку на голову.

— Тебе не жалко себя, но пожалей хотя бы меня. Не заставляй меня себя ненавидеть за то, что я пришла на помощь к ничтожеству, когда меня ждут те, кто в ней по-настоящему нуждается. Прошу тебя.

Человек потихоньку стал приходить в себя. Его взгляд перестал блуждать и сфокусировался, наконец, на тёмной гостье.

— А как же я? — выдавил он из себя.

— Теперь ты боишься меня, — внимательно вгляделась в его глаза Смерть, — это значит, что ты уже стал сильнее. Не останавливайся.

Человек помедлил, а затем сунул в рот несколько пальцев. Через секунду его вырвало прямо на пол. Смерть одобрительно кивнула и погладила его по голове.

— Ничего, ничего... Новая жизнь всегда начинается довольно странным образом