На полочке за картиной старой художницы стоит бутылка рома. Давно стоит, даже была когда-то слегка начата, а потом позабыта. В прошлом году появилась компания приятелей, с которыми ее захотелось распить.

— Давай ее лучше на Новый год оставим! – придирчиво осматривая мою бутылку сказал лидер этой компашки. – А пока что попьем мое пойло!

Под пойлом имелся ввиду сомнительного качества алкогольный напиток, от которого было один раз нехорошо и второй раз употреблять его было явно ненужно. А отставленный в сторону ром Нового года не дождался. Он не был выпит, просто встречать праздник захотелось в другом месте. Срок годности дружбы с теми приятелями вышел.

Второй раз дать жизнь этой бутылке захотелось в виде подарка симпатичному человеку, как раз отмечавшему свой праздник с шумом и весельем. Но накануне акта дарения сорвалась встреча и ром остался не подаренным. Предлагать его постфактум праздника неделю спустя было бы уже неуместным. Да и общение приобрело такие ноты, что тут уже не бутылку… а бутылкой.

В этом и волшебство этого рома: только намереваешься его подарить или распить с кем-нибудь, общение с предполагаемыми собутыльниками сходит на нет. А потом оказывается, что это было весьма своевременное переворачивание страницы отношений, даже с задержкой.

Поглядываю я на краешек этой волшебной бутылки уже с опасением: кем окажется следующий человек/компания, кому этот 40% подарок будет билетом на вылет либо придется по плечу…

Нелли Верховская