Каждый раз при словах бывшего :" — Я так рад! Я буду очень рад! Счастья вам всевозможного! " — мне хочется треснуть ему по роже. Для этого придется встать на цыпочки, что, конечно, смешно. Но. Для человека, не склонного к рукоприкладству, эти слова — единственный повод.

Где ты был, когда я загибалась и ходила по стеночке? сердце скакало как сумасшедшее, в глазах темнело, боль противотанковым ежом застревала в груди, а легкие разрывало.

Где ты был, когда я росла, доказывала, выращивала из себя восхитительную стройную, красивую, умную — с по-прежнему тебе поющим сердцем, ты в это время что делал? А? Правильно, молчал на том конце провода и города, молчал, молчал, молчал — а я бегала по утрам и по делам, учила книжные языки и человеческие.

Когда я училась эмпатии и этикету: подавать руку — не тебе, легко касаться — не тебя, встречаться глазами — не с тобой — в момент поцелуя. Где ты был, когда я молилась о тебе, потому что там Крым, а ты молчишь вторую неделю? Если бы умерли все, кого я люблю, а ты остался жив, я смогла бы это пережить. Если бы умер ты, то не смогла.

( И коленями в грязный талый снег на исходе второй недели. Очередная тусовка. Если сейчас не покурю, уйдя как можно дальше к ограде, то накроет звоном от которого кричишь. Кричала — в снег. Пусть с ним ...пусть жив. В порядке. Господи. Пусть он будет в порядке.

А потом, уже когда успокоилась, себе обещала — почувствуй он меня, напиши он — все ведь сделаю. Всё отдам. В Сибирь, босиком, что хочешь, как хочешь — но хоть бы раз ПОЧУВСТВОВАЛ. Почувствовал, что не могу, приехал.)

Ты — рад? Ты?! Замолчи. Никаких высокопарных, слащавых, лицемерных слов больше о том, что любовь она про отпускать и радоваться, и не держать зла.

Любовь — не про отпускать.

Любовь — не про фальшь.

Любовь — не про "Мы можем остаться друзьями".

Оставайся. Оставайся один! Не смей, не смей даже прикасаться ко мне — у тебя нет, нет, НЕТ никаких больше прав на меня. На радость за меня и со мной. Даже минимального минимума — даже на поцелуй в щечку.

Я не понимаю, как может искренне, на полном серьезе, мужчина говорить: "Буду счастлив, если ты в новом браке будешь счастлива".

Счастлив будешь?

Может, тебе видео прислать с брачной ночи? Для полного счастья, ткск? Эйфории с экстазом? Амброзии с нектаром?

—--

...ох уж эти голливудские стереотипы — ждать у аналоя распахнутой двери.

Оклинет — рвану, теряя туфли, побегу, повисну на нём, и увезет он далеко-далеко, и вот только одно это — будет доказательством любви. Ради которой можно пострадать, слезами расшить белый шелк с атласом — а потом, когда увезет, покроется ткань пятнами от травы, на которую опрокинет.

Мокрая от росы и дождя трава.

Пустой парк.

Голубое небо...

—--

А на деле-то что? В реальности?

А на деле: "Спасибо ( выразительно спокойное лицо, губы чуть изгибаются в улыбке, пальцы дружески, легко пожимают его пальцы) Отрадно слышать. Надеюсь, Вы тоже."

Прямая спина. Острые лопатки. Покачивание бедрами. Стук каблучков.

Не оглядываться.

Не оглядываться.

( а внутри самой себя ты-еще-его ползешь вдоль ограды пресловутого парка, цепляешься за нее, падая на колени , и снова поднимаешься, и снова идешь. Вот так.

Вот так. Немного осталось. Держаться. Не выть.

Вот так. Ещё чуть-чуть. Не оглядываться. Не оглядываться.

Не огляд...

Вот так.)

***

Вернемся к узкоспециализированному примеру ментефакта — прецедентному феномену. В лингвистике это уникальное представление о некоем феномене/событии/явлении. Синий чулок — прекрасный пример прецедентного имени — имени, в который феномен облачился.

Собираясь как-то на глобальное, для всех подразделений, университетское совещание, я захохотала, вспомнив шутку, записанную геем-альфонсом еще в нулевых, в славной ЖЖ-шечке:

"Если бы вы знали, сколько фетишного женского белья носится под строгими костюмами топ-менеджеров!"

Да, забавно — сидя в лекционном амфитеатре в костюме a-la Chanel, кремовый жакет, юбка-футляр, строгая рубашка, вдруг вспомнить, что на тебе детские трусики- 'неделька' сердешки на голубеньком фоне, размер 10летней девочки.

Ну а с другой стороны, надела-то я их, не думая. То есть, так и не выросла, а Шанель суть наносное, как, впрочем, и Шантрель.

И молчит собеседник твой, изученный до морщинок в уголках смеющихся глаз, твой, твой, на секундочку до безумия твой, — все, расход...

Можно только спросить, а когда у Вас самолет, еще там чего-то, — ничего, код подразумевает шарканье ножкой в ответ на, как будто...

А синий чулок ничего бы не спросил, у чулков эмоции заперты на сто замков, я таких видела и с такими дружила : ать-два, солдатский шаг, 'Ночь нежна' под подушкой, плоская подошва, отглаженная рубашка, неотглаженная ладонями кожа — у того, кто идет рядом, если идёт.

А зато двоечницы не знают, что слово 'оргазм' существует в единственном числе.

— Почему Вы этого не сказали?

— Вы бы поняли?

Я же — про ментефакт, про продолжить фразу, как продолжить о любви без шутки?

Нет, это уже точно похабщина.

Давайте по-простому, что ли.

Какое небо голубое...