— Что ты пьешь?

— А ты?

— Я предпочитаю красное сухое.

Мужчины такие мужчины. Интеллектуалы — технари или гуманитарии — всегда пьют красное сухое. Преимущественно что-нибудь африканское. Это так банально, да с непрожареным куском мяса, непременно, что усмешка не имеет смысла.

— ...но я тебя спрашивал.

— Эм...Шардоне. Классическое Шардоне. Калифорнийское или австралийское.

— Давай лучше брют возьмем.

— Пришли,что называется, к консенсусу.

—--

В съемной студии, сдающейся, подозреваю, либо для профессиональных бабников, либо для профессиональных туристов (потом он объясняет мне, что нет — снимают подобное жилье обычно бизнесмены, им комфортнее там, чем в гостинице) широкая кровать на полкомнаты. Интересная вариация западных лофтов.

Я разогреваю еду, режу яблоки, потом снова разогреваю, пока он работает. Потом мы пьем брют и говорим,конечно, о работе. Это самое классное, на самом деле, в ситуации, когда между вами ровные, приятельские, доверительные отношения (вещи,которые он обо мне знает, не знает даже бывший муж) и задорный бодрый секс.

— Ты воспринимаешь меня,как ребенка?

— Я учу тебя быть взрослой. Ну не вижу я тебя как 20летнюю девочку, хоть ты тресни. Поэтому давай заканчивай быть с мужиками Лолитой.

— Скорее, проекцией их представлений о Лолите.

— Когда ты говоришь такие умные вещи — проекция, трансцендентный, ("корреляция" — подсказываю я ему), мне хочется одного, — и жарким, медовым, лирическим баритоном на ухо, — присунуть в этот хорошенький ротик...

— Чтобы заткнуть? Или потому что ум — это сексуально? — опираюсь на локоть, слегка отодвигаясь, мне действительно интересно, — хотя ум и наличие умных слов в запасе не одно и тоже...

— Верно. Но не совсем. Видела видео-challenge с вишней? Когда девушка кладет в рот вишенку, что-то там с ней делает, и вынимает уже с завязанным хвостиком? И все мужчины сразу: О-о-о...

Так и здесь. Твой словарный запас — та самая вишенка.

Я не жду приглашения и сползаю по нему вниз, слегка поиграв по пути с сосками — сжать зубы, пощекотать языком, пососать. Спускаюсь до низа живота, вылизываю ровную линию сверху вниз и обхватываю губами основание члена — крепко и сильно,чуть всосав в себя, потом двигаюсь снизу вверх, до головки. Нежно-жестко,нежно-жестко, прикусить,выпустить, облизать, втянуть снова. Секрет удовольствия прост (не забываем о практике, конечно): от пошлейшего "пылесоса" — когда ты практически засасываешь в себя половину члена, до ласковой "бабочки" — легкие, едва уловимые касания губами и языком крайней плоти. Самое главное в такие моменты — действовать исключительно по наитию.

Он стонет — без слов, несвязно, тягуче, подстраиваясь под мои хотелки. Я писала ему: самое сексуальное в сексе — звук. Стоны, крики, рыки. Скрип кровати, идущий в терцию, отсчитывающий правильный ритм. Запомнил.

Fair-play — честная игра, игра на равных. Покажи мне, как надо, а я покажу тебе, как правильно. Мы талантливые актеры с тобой, нам даже не нужен сценарий, только получить бы сначала основные метки, основные стежки — и дальше уже ринуться на волне импровизации, увеличивая темп — adagio (медленные ласки и поглаживания), andante (ногти прочерчивают красные линии по коже, зубы вцепляются в основание шеи), crescendo — резкие, грубые толчки, стоны, в которых не остается ничего человеческого, но звериное, утробное,настоящее — Fin.

Мокрая тишина, расширившиеся на всю радужку зрачки, слезы, бегущие по щекам.

— Ты что, плачешь?

— Я всегда плачу, когда кончаю.

Ложится сзади, обнимает:одна рука поперек груди, вторая — безо всякой страстности уже, спокойное ровное тепло — накрывает живот.

— Что ты чувствуешь?

— Обещай,что не запомнишь?

— Так? Обещаю.

—...есть ночная я и дневная я. Ночная я долго нуждалась в тебе. Опустим всю низменность простого совокупления...мне не хватало именно понимания от человека, что и как со мной делать и отличного актерского дара,конечно. Ночная я... — у меня прерывается голос, знобит, — тебя любит.

— Ты мне нравишься. — и это первые его слова о том, как он ко мне вообще относится, — все с тобой мне нравится.

Мы засыпаем незаметно для себя, без снов, без страхов, без иллюзий. Без молитв, без стихов, без имени...

Утром идет снег. Мы снова трахаемся, теперь молча, без всякого трепета. Я не возбуждена, он входит насухую, понимает это, но уже не может и не хочет сдерживаться. Даже в расслабленной позе — лежа на животе — мне очень больно. Но эта боль — маркер,что я жива. Я сама двигаюсь ему навстречу, насаживаюсь и скулю.

И под конец заливаюсь слезами.

Мужчина такие мужчины. Он целует меня в затылок, дышит шумно и тепло, и резко вскакивает. Опаздываем.

—--

Я устала, слышишь, а?

Я устала писать рассказы, миниатюры, кислые огрызки Романа Века. Стихи, переводы стихов, жалкие попытки рецензий. Сценарии тоже.

Научи меня быть другой. Научи меня не-быть Лолитой.

Тогда, может быть, может быть, мы придем, наконец, к консенсусу.

А брют, на самом деле, я терпеть не могу. Но надо же было спустить ночную себя с цепи.

И явиться к тебе — без стихов, без болезней, без имени...(с)

(15)