Сегодня целовал фантастически хорошенькие ножки незнакомке.

Приметил её в магазине в длиннополой лёгкой юбке и чёрных босоножках с высоким подъёмом танкетки. Бродил за ней минут тридцать, пока она, целиком сосредоточив себя на каком-то телефонном разговоре, рассеянно собирала немногочисленные продукты в свою корзину. Умудрился, пока она отвлечённо болтала, подобраться совсем близко к её сокровищам и сделать тайком несколько снимков изящных загорелых стоп.

Не постеснялся стать с ней в одну кассу и даже перешёл на соседнюю с более коротким хвостом очереди после того, как то же самое сделала она. Мне казалось, что, преследуя её столь долго по всем отделам большого супермаркета, я уже окончательно замечен и разоблачён ею, но она из вежливости не подаёт такого виду, а потому смелел и уже почти и не скрывал своего интереса.

Расплатившись вслед за ней, я поспел за очаровавшей меня незнакомкой на парковку и уже тогда, поравнявшись с ней в один шаг, решился обратиться, сразу оголяясь своей постыдной страстью к женским ногам:

— До чего же хороши ваши босоножки! Так красиво ваши ножки в них смотрятся, глаз не оторвать! Стоял вот за вами на кассе и заглядывался.

— Что? — всё ещё пребывая в некоторой рассеянности, с коей бродила по магазину, переспросила она, но уже держа телефон в расслабленной руке и не возле уха. — Ах, босоножки... Да. Спасибо.

— Вот только запылились они с одной стороны, протереть бы их нужно...

— Правда? — обеспокоенно остановилась она и принялась поднимать то одну, то вторую ножку из-под длинной юбки и вертеть ступнями, оглядывая обувь с разных сторон и позволяя мне тем самым рассматривать их вместе с ней уже вполне объяснимо и потому вроде и не похотливо.

— Да, одна, сбоку, — убеждённо кивнул я ей, а в голове уже неистовствовали бесы и сообща обдумывали план возможного сближения с этой желанной красотой, каким бы абсурдным он не выглядел. — Если хотите, протру вам их...

— А у меня в машине вторые есть. Это я переобулась...

— Переобулись?

— Да, эти я для магазина надела. А в машине другие лежат, вот те ещё наряднее! — улыбнулась она лукаво.

Видя, что пощёчины не последовало, но при близком рассмотрении оказавшаяся ещё более симпатичной женщина лет сорока, напротив, хоть и настороженно, но улыбается и даже поддерживает диалог, я решил пойти дальше, сам ещё не зная, куда всё это меня приведёт.

— Уж куда наряднее?! Кажется, эти, что на вас сейчас, бесподобны. Вот бы увидеть те тогда!

Всё это время мы продолжали двигаться по территории парковки, и скоро должны были где-то остановиться у дверей одной из сотен этих автомобилей, на одном из которых она сейчас и уедет.

— Может, мы с вами познакомимся? — продолжил я, соображая о возможном каком-нибудь продолжении. — Вас как зовут?

— Алла.

Я также представился и снова поймал на себе этот пытливый изучающий взгляд с прищуром, который она почти не спускала с меня всё время, словно решая для себя, имеет ли смысл вообще со мной связываться. А выглядел я несомненно чудаковато: поплёлся вслед, бормоча какие-то нелепые комплименты её ногам, поедаю теперь неприлично медовым взглядом и предлагаю себя чистить ей туфли, будучи знакомым меньше минуты.

— Ну, давайте я номер ваш запишу тогда и позвоню как-нибудь, — продолжаю я пытаться захватить её врасплох, когда она ещё не успеет окончательно собраться со своими, возможно, невыгодными мне мыслями.

Снова подумав некоторое время и оценивая меня всё теми же пристальными глазами, она согласилась и на это. Потом я предложил ей помочь с укладкой продуктов в багажное отделение, и затем, уже определённо решив идти до конца, напомнил:

— Ну, показывайте же ваши вторые босоножки!

А она вдруг смело, и уже будто кончив раздумья, села на своё водительское сидение, буквально вручила мне одну из туфелек, пожалуй, действительно ещё более нарядных, и, легко сбросив прежние босоножки, протянула мне в руки одну из своих очаровательных ножек. Став на одно колено на асфальт подле неё, не веря в происходящее и уже не думая более ни о чём вообще, я всей ладонью взял в свои руки эту бархатного загара ступню и обхватил её пальцами так плотно, чтобы как можно большим числом клеток похотливой своей руки ощущать её подошву и пяточку. Кожа там у неё такая же сухая и нежная, как в моих фантазиях, и я ликую от того, что происходит со мной в эту чудесную секунду.

Легко накинув на пяточку ремешок новой модели туфелек, я залюбовался вышедшей красотой, и решил: а пускай! А сейчас! Сделаю и пусть земля горит подо мною!

И уже став на асфальт обеими коленками, низко наклонился к самым её босоножкам и стал целовать подъём арки пленившей всякое моё разумие чарующей ножки. Задержавшись у неё на несколько секунд, но всё это короткое мгновение осыпая нежную загорелую пяточку поцелуями, я услышал, как она удивлённо одёрнула меня сверху своим «Но-но!!», и при том всё же не отбирала стопу, а, значит, может быть, всё таки дозволяла мне такое непривычное и даже шокирующее, новое для неё восхищение ею же.

Я сразу оторвался, чуть виновато взглянувший на неё, но восторженный внутри, и принялся ненатурально просить простить мне эту вольность:

— Не сдержался, простите мне это. Уж очень красивы ваши ножки! Божественные. Спасибо вам!

Она что-то отвечала также негромко и спокойно, как и весь наш прежний диалог, ещё раз кокетливо продемонстрировала мне прелестные стопы, вытянутые больше прежнего из-под слегка подёрнутой теперь юбки и уже обутые мною в новые туфли с тем же высоким подъёмом, но я уже ничего не запомнил или вовсе не услышал. И только продолжал вслух восторгаться такими красивыми её ногами, подарившими мне столь неожиданный и яркий, волнующий эпизод.

— Обувь женщины должна быть отличной, это очень важно для её облика, — продолжала она что-то говорить мне, а я только видел её лёгкую улыбку и спасался ею: если эта леди и удивлена мне, то, наверное, всё же не сердится.

И потом, уже не в силах более оставаться при этом своём неслыханном нахальстве и позоре рядом с ней, наскоро попрощавшись и пообещав обязательно позвонить, поторопился ретироваться куда-то вглубь парковки и даже совсем не в сторону своей машины, а наобум и лишь бы дальше с глаз этой чаровницы.

У меня был один подобный случай с незнакомкой только раз и в далёкой юности. Тогда всё произошло ещё скоропалительнее: мы просто ехали вдвоём в одной кабине лифта, совсем друг другу незнакомые, и я вдруг жарко поцеловал её, а она неожиданно и также без слов откликнулась мне и стала горячо ласкать мои губы своим языком. И длилось это с первого по шестой этаж, но помнится теперь всегда.

И теперь вот подобное вновь. Та же спонтанность и стремительность действа, тот же адреналин и биение сердца, те же страх, стыд и похотливый голод в своей вечной борьбе, но сейчас вступившие в совсем неистовый поединок, и те же сказочные секунды, которые потом навсегда врезаются в память и укрепляются в ней ярчайшими воспоминаниями.

Всё изложенное — совершенная правда. Жаль, что к записям нельзя прикреплять изображения — было бы здорово проиллюстрировать сие недлинное повествование некоторыми удачными фотографиями ножек прекрасной леди, которые я осмелился сделать в магазине.

UPD: