Мне было бы трудно поверить в это явление, если бы не существовало такого количества БДСМ рассказов на тему инцеста — где какой-то из родителей (обычно противоположного герою пола) сексуально доминирует над своим отпрыском. Либо, что в таких рассказах встречается уже намного реже — ребёнок сексуально подчиняет себе родителя (когда сын, например, насилует свою мать).

Такие сюжеты, даже если в них протекают чрезвычайно волнительные для меня практики и события, почти всегда в высшей степени неприятны мне. Я не могу проецировать это на себя, потому что духовно это что-то совершенно отвратительное.

И вот мне непонятно: как такое вообще может быть. Боюсь даже спрашивать, есть ли среди вас кто-то, кто такое влечение когда-то испытывал.

Примечательно, что я не осуждаю стороннего человека за сей странный мне грех — в его случае этот сексуальный порыв просто непонятен мне. Но совершенно не приемлю до крайнего отторжения для своего случая. Такого просто не может быть. И, кстати, никакой неприязни к матери у меня нет — напротив, я очень ее люблю и бесконечно уважаю.

Существует более мягкая разновидность инцеста, когда в сексуальной связи оказываются тётушка и племянник. И хоть я также никогда не испытывал интимного помысла ни к какой из своих тёток, такие рассказы уже приятно щекочут меня. Может быть, оттого, что эти мои родственницы не слишком часто навещали моё детство и потому не сформировали того духовного ореола, который мешал бы мне абстрагировано воспринимать этот сюжет в тематической художественной литературе.

Мне кажется, что у ребёнка, которого влечёт к отцу или матери, мозги должны быть хотя бы слегка набекрень. В то же время я уже задумывался о том, не мог ли я оказаться в такой нелепой, если не сказать ужасной, ситуации, когда бы нечаянно начал заглядываться на свою уже взрослую студентку-дочь, кабы та могла похвастать волнительно сексуальной фигурой и недурным личиком? Чтобы уберечь себя от камня, который, кажется, промелькнул сейчас зажатым в кулаке читателя, поспешу отметить, что детей у меня нет: ни дочерей, ни сыновей. Может быть, потому и допускаю я для себя ровно только гипотезой возможность такого ужасающе постыдного интереса — вдруг сам чёрт над мной пошутит?!

Заглянуть бы в голову того, кто, стыдливо отводя взгляд, или, напротив, с гадкой похотливой ухмылкой находил в себе подобную страсть. Расспросить бы его, какое это в нём. Интересно, блин.