Случилось это в одну из лютых зим начала двухтысячных. Николаю тогда приспичило самому провести ревизию заброшенной базы геологоразведки, которую ему удалось выклянчить в администрации района пока только в аренду. Именно в районе этой базы он надеялся летом отыскать золотоносные руды, лежавшие практически у поверхности. Данные о местности он собирал уже давно, изучив и сопоставив информацию из разных источников. По всему выходило, что уже скоро он обретет свой маленький эльдорадо, нужно было только не опоздать. Заручившись предварительным согласием главы администрации и на время оставив свой маленький шинный бизнес на компаньона, Коля с женой Верой арендовали на лесозаготовке бортовой дизельный ГАЗ-66 и махнули в дремучую тайгу на поиски своего будущего счастья.

Ехали целый день по заснеженной трассе вдоль огромной и красивой реки Иртыш, планируя к ночи добраться до базы. Дизель начал жаловался на здоровье еще в середине пути, но всё ж уверенно тянул по утрамбованному снежнику. Вера заметно нервничала, вглядываясь в белую таёжную бесконечность. Николай же казался весьма уверенным в успехе дела и целеустремленно сверялся с картой, пытаясь найти нужный азимут. Дорога давно закончилась, и полуспущенные колеса грузовика теперь месили снег по пойме замёрзшей реки, которая должна была вывести к нужной сопке. Вдруг машина судорожно задергалась, выбросила из выхлопной трубы облако черного дыма и замерла, посвистывая горячим коллектором охлаждения.

— Ну что за!.. — выругался Николай, терзая ключ зажигания.

Стартер немного поскрежетал на морозе, но вскоре тоже выбился из сил.

— Коль, ну что? Что делать? — паника, таившаяся у Веры в глубине души с самого начала путешествия, вырвалась на свободу. — Мы же замерзнем!

— Спокойно, Верка! Где наше не пропадало!

Он выскочил из кабины и обежал машину.

Вера сидела, вжавшись в сиденье. Кажется, она чувствовала, как стремительно, градус за градусом, тепло покидает кабину. Разум упрямо искал выход из сложившейся ситуации, но все возможные варианты приводили в тупик. Коля вернулся за руль и еще раз повернул ключ зажигания. На этот раз стартер даже не дернулся.

— Кажется, кранты машине, — удрученно сказал он, — надо пешком идти.

— Куда идти?!! — Вера сорвалась на крик.

— Ладно, ладно, Вер. Не кричи, всё устроится... Мы что-нибудь придумаем.

Восточный ветер гнал по снегу низкую поземку. Солнце уже давно скрылось за верхушки высоких кедров, окутывая тайгу розовым закатным одеялом.

— Так, — решил Николай, — в кузове есть лопата. Надо копать берлогу. По крайней мере не замерзнем ночью, а завтра, возможно, потеплеет.

Вера заплакала, размазывая соленые слезы по холодным щекам.

— Ну что ты, милая? — Коля принялся целовать жену, схватив её руками за меховую шапку. — Всё будет хорошо!

— Ну, зачем ты всё это затеял? — рыдала Вера в голос. — Я как чувствовала...

— Вначале всегда тяжело. Вот увидишь, лет через пять ты будешь вспоминать этот миг с улыбкой и радоваться, что мы приехали сюда. Я сейчас.

Николай выскочил из кабины и, достав лопату, принялся рыть глубокий снег, отойдя десяток метров от русла. Минут через двадцать он вдруг услышал рокот мотора. Звук этот долетал откуда-то с юга, опережая стремительную поземку. Он выскочил к реке и увидел приближающийся по колее снегоход с привязанной сзади волокушей, накрытой брезентом.

— Верка!!! Ура! Мы спасены!!!

Девушка вышла из остывшей машины и побежала вслед за мужем. Мужчина в нахлобученной на самые брови меховой шапке и лыжной маске, скрывающей лицо от колючего ветра, остановил «Буран» и встал с седла.

— Эй! Вы кто такие?! — пробасил он хриплым голосом.

— Слушай, друг, — Николай кинулся к спасителю, — помоги! Машина встала!

Из-за волокуши выскочила лохматая собака и, мотая хвостом, уставилась на незнакомцев разноцветными глазами.

Мужчина снял маску, смачно высморкался в снег и неповоротливым медведем двинулся к машине. Повозился в кабине, потом откинул её вперед и присел над двигателем.

— Ну что там? — с интересом спросил Николай, заглядывая через плечо.

— Дизель замерз, — проревел мужик, стараясь перекричать вой усиливающегося ветра. — Бросай её к чёрту. Это бесполезно.

— А нам как?

Мужик задумался, оглядывая округу.

— Вот что. У меня тут запасное зимовьё рядом. Поехали.

Николай усадил жену за охотником на «Буран», а сам примостился сбоку на волокуши, из которых то и дело вываливался, когда снегоход свернул с русла и продолжил путь по кочковатой тайге между высоченными кедрами. Собака бежала рядом и весело прыгала вокруг неудачливого седока, когда тот в очередной раз выбирался из сугроба.

— Да держись ты крепче! — ревел охотник, сбрасывая газ. — Мы так до темноты не доберемся!

Когда яркая фара снегохода выхватила из-за деревьев приземистую избушку-землянку, выполненную в четыре наката толстенных бревен, тайга уже погрузилась во мрак. Ветер подул сильнее, и легкая поземка выросла и окрепла в настоящую метель. Маленькая с виду избушка оказалась не такой уж маленькой. Внутри на земляном полу стоял деревянный стол с двумя крепкими скамьями, железная печка-буржуйка, два ряда двухъярусных нар, устеленных соломой, и полки с различными инструментами. Охотник впустил их внутрь, сунул Николаю спички, и, схватив из-за двери два больших оцинкованных ведра, выскочил на улицу.

— Ну вот, Верчик! — весело проговорил Коля, пытаясь наколоть щепки притупленным топориком, — Вот и спасены! А ты переживала!

Вера испуганно улыбнулась:

— Я уж думала, мы замерзнем...

— Всё хорошо будет. Я ж говорил. По-другому и быть не могло.

Вера полностью доверяла мужу, но всё же иногда Николая заносило на крутых поворотах. Он слишком увлекался одним, забывая о давно данных обещаниях. Помнится, сразу после свадьбы они грезили родить двух сыновей, но прошло уже пять лет, а до детей за новыми бизнес-проектами дело так и не дошло. Всё он откладывает, ожидая время, когда сможет «встать на ноги». Как будто сейчас они живут на коленях. А ведь ей уже двадцать четыре.

Коля чиркал спичками, но никак не мог разжечь печку. Дверь снова отворилась и внутрь ввалился охотник. Грохнув два ведра снега на пол, он стащил с головы шапку, снял с плеча автоматический карабин, и нагнулся к Николаю:

— Ну? Чего ты тут возишься?

Они разожгли печь и познакомились. Охотника звали Александром. Ему было тридцать пять лет, семнадцать из которых он провел в тайге. Наверное, если бы не кудрявая черная борода, он бы выглядел вполне молодо для своих лет, но вот голос — хриплый, гудящий — был полон зрелой силы. Речь у него была какая-то интересная: говорил он будто нараспев, черезчур выделяя букву «о», растягивая её, словно наслаждаясь этим звуком.

— Это вы чудаки, ко-о-онечно! В тайгу на ночь глядя, да на такой развалине.

— Ну кто ж знал, — разводил руками Коля. — Мне обещали, что машина в порядке.

— Обещали! Башкой думать надо! Мороз морозом, так тут же еще и шатун уже вторую неделю гуляет. Сожрал бы и косточек не оставил. Да еще и бабу с собой потащил! В тайгу!!!

— Я не баба, — Веру обидело подобное обращение, — я его жена. И имею право быть рядом с мужем где угодно.

— Жена-а-а, — передразнил охотник. — Коль жена, так сиди дома и борщи вари. Тайга — не бабское дело.

— Ну ладно, ладно, Саш, — Николай примирительно постучал охотника по плечу, — не будем ругаться. А что у тебя тут за промысел?

— Промысел, — устало проворчал мужик и проверил пальцем воду в ведре, которое они водрузили на печь. — Разный тут промысел: соболь, белка...

— На жизнь хватает?

— Тут на всё хватает, — Александр подозрительно покосился на гостя. — И на жизнь, и на смерть. А ты что ж, из надзорных чтоль?

— Не, я по своим делам.

— Что ж за дела такие в эту пору?

— Разведка...

Мужик непонимающе уставился на Николая.

— Какая еще разведка? Геолог чтоль?

— Он самый.

— Не похож ты на геолога. Да и бросили они этот район уже давно. Нету тут ничего.

— Ну я сам по себе. Для личного интереса.

— Чудак человек... — охотник достал из мешка сверток солонины и положил на стол. — Вот. Ешьте. Я пойду баню проверю. Может, удастся растопить.

Баней служил пристроенный к избе сруб полтора на полтора метра. Топился он по-черному, и на потрескавшихся, законопаченных мхом брёвнах сруба висели комья наросшей за годы копоти и сажи. Когда огромные банные камни приняли в себя весь жар огня, Александр проветрил парную, поставил на пол два ведра горячей воды и отправил гостей мыться. Сам тем временем занялся переборкой собольих шкур, укрытых под брезентом в волокуше. Собака вырыла себе в снегу глубокую яму под дровяным навесом и улеглась туда, свернувшись калачиком, одними лишь глазами сопровождая все перемещения своего хозяина. Надежно укрыв волокушу за баней от усиливающейся метели, Саша вернулся в дом, заварил чай и после того, как распаренные гости вернулись, сам отправился на помывку.

Вечер коротали при лучине, едва освещающей стол. Вера забралась на нары, и укрывшись полушубком, тихо дремала. Александр притащил с улицы заиндевелую фляжку и налил в стакан тягучий с мороза спирт.

— Давай для сугреву на сон грядущий.

Он долил стакан водой и протянул его Николаю. После того, как гость выпил, закусив темной олениной, хозяин налил и себе — стакан был один.

— Вот что я тебе скажу, Колян, — прохрипел он. — Вьюга разыгралась серьезная. Запас еды у меня был на один переход и на одного человека, а нас теперь три рта. Выбираться надо поскорее. Ближе всего будет путь в Ергалино. Там есть железнодорожная ветка — по ней как-нибудь доберетесь. Деньги у вас есть? Но и туда по такой погоде путь не быстрый. Втроем на «Буране» мы не доедем, поэтому придется мне делать две ходки. Отвезу тебя. Ты там договоришься пока насчет транспорта, а я за бабой твоей вернусь.

Коля нахмурился:

— Что ж Вера тут одна будет, пока ты меня повезешь?

— Ну, хочешь, сначала её отвезу, а ты тут покукуешь. Но там поселок то больше охотничий да рыбацкий. Зона рядом, мужичьё пьяное шарахается. Справится она одна там? Баба-то симпатичная.

Мужчины задумались.

— А тут, ты говорил, медведь шарахается...

— Бродит! — согласился охотник. — Но в избу он не пролезет. Главное, на улицу не соваться без надобности. А я могу Пулю оставить — собаку мою так зовут. Коли медведь подойдет, она лай поднимет. А карабин оставить не могу. В тайге без него никак.

— Нет, — решил Коля, покосившись на спящую жену. — Одну её тут оставлять нельзя. Давай пораньше езжай с ней в поселок, а я тут буду ждать. Как думаешь, за день получится два раза мотнуться?

Охотник щелкнул языком, почёсывая затылок:

— В хорошую погоду еще можно было бы попробовать, но в такую метель... хоть бы одну ходку сделать. А то и пережидать придется.

— Ну деваться некуда. Пережду. И день, и два, и три. Главное, её довези. Она у меня женщина деловая. Разберется там. А я как-нибудь...

Метель завывала всю ночь. Еще не рассвело, когда охотник завел «Буран» и закинул за спину карабин. Вера уселась сзади на сиденье, а Коля усердно укутал её в теплый тулуп, чтобы не задувал ветер. Пурга быстро проглотила звук мотора, снова затягивая свою унылую песню. Пуля высунула из берлоги морду, понюхала воздух и опять спряталась в снегу. Значит, пока всё спокойно. Николай зашел в избу, навесил на дверь тяжеленный засов и подкинул полено в печь. Судя по всему, день будет тянуться долго.

«Буран» разрезал снежные вихри, выскакивая над белыми барханами, как маленький эсминец в штормовом океане. Вера старалась как можно крепче держаться за торс водителя, чтобы не улететь из седла при очередном прыжке. Они ехали уже несколько часов против ветра, и вся грудь охотника была покрыта панцирем из плотно сбитого снега. Он сбавил обороты и остановился у какой-то маленькой землянки.

— Что случилось? — пытаясь перекричать вой вьюги, спросила Вера.

— Заночуем здесь, — махнул снежной рукавицей охотник, — до поселка не добраться сегодня — только технику угробим.

— Как здесь? А как же Коля? Он же там один.

Она бежала вдогонку широко шагающему Александру. Не обращая внимания на девушку, он откопал занесенную дверь избушки, обстучал прикладом карабина дверной проем, скалывая лёд, и дернул ручку на себя. Кое-как пробравшись в узкую щель, они, наконец-то, наслаждались тишиной и отсутствием ветра. В печи уже была кем-то уложена растопка, и одной спички хватило, чтобы небольшое помещение осветилось теплыми отблесками огня.

— Слушай, мы же планировали сегодня быть в поселке, — расстроено уточнила Вера, — Коля ждет.

— В тайге нельзя ничего планировать, — буркнул Саша, подкладывая в печь дрова покрупнее. — Тайга — дама строптивая. Сегодня мы всё равно уже не доберемся. Ждёт и пусть ждёт. Чай не на морозе.

Он напряженно потянулся, смачно, до хруста, расправляя затекшие плечи.

— Натопи воды пока, я пойду «Буран» посмотрю. Что-то он не тянет совсем. Да и рюкзак принесу.

Девушка приняла от охотника ведро со снегом, поставила его на завывающую огнем печь и огляделась. Эта избушка отличалась явно меньшем размером: метра два с половиной на три. Крыша была очень низкой, так что даже невысокая Вера касалась макушкой потолочных бревен. Вместо нар тут была большая лежанка, занимающая почти всё внутреннее пространство. Поверх сена на ней были навалены какие-то старые одеяла и рваный овечий тулуп. Александр вернулся через пол часа. Отряхнул на пороге снег с плечей и, согнувшись, втащил в комнату вещи.

— Не переживай, — хрипло подбодрил он, — мужик твой не робкого десятка — переждет. А в тайге уже сумерки. Еще полчаса, и ничего видно не будет. Нельзя сейчас ехать. Да и «Буран» барахлить начал — как бы не застрять ночью в лесу.

Они сели на край нар у небольшого столика. Маленькое помещение землянки быстро согревалось, наводя приятную дрему. Саша достал с полки над дверью керосиновую лампу, потряс её над ухом, проверяя наличие горючего, и зажег фитиль. Сразу стало значительно светлее.

— Ну что, давай что ли ужинать? Хорошо хоть я тут с прошлого раза запас оставил на черный день. Пригодился.

На стол плюхнулся тряпичный мешок с сухарями и тёмное вяленое мясо. Вера стянула с головы шапку, размотала с шеи шарф и расстегнула полушубок.

— Жарко, — согласился Саша, тоже избавляясь от тулупа, — давай что ли по сто грамм?

— Я не пью водку, — девушка достала из мешка кусочек мяса и отправила его в рот.

— Так то спирт! — обиженно пробасил охотник.

— Тем более...

— Ишь ты... барыня. Больше предлагать не буду. Он плеснул в кружку прозрачной жидкости из фляги и, не разбавляя водой, опрокинул её в себя.

— А-а-а-а, хорошо, етить твою за ногу!

Вера сидела молча, неловко прижавшись к бревенчатой стене. Саша налил себе ещё.

— Вот что ни говори, — снова попытался наладить он диалог, — а непутевый твой Коля парень. Ведь не ехал я тогда мимо, уже б замерзли вы там. Точно бы замерзли.

— Все совершают ошибки, — неохотно отозвалась Вера, — а Коля у меня самый лучший.

— Ну-у-у уж... лучший... На любого лучшего всегда кто получше найдется.

Она не ответила.

— Да ты ешь нормально! Поклевала, как воробей!

— Я в туалет хочу. Отроешь дверь?

— Вон туалет — указывая на ржавое ведро в дальнем углу комнаты, кивнул Саша, — иди, я потом вынесу.

— Я на улицу выйду.

— Сдурела что ли? Отморозишь себе все прелести!

Вера покраснела.

— Ну тогда ты выйди на минуту.

— Да что ты за баба такая трудная? — негодующе привстал охотник. — Иди, садись на ведро и делай свои дела.

— Тогда отвернись хоть.

Саша негодующе хмыкнул, но повернул голову, уставившись в бревенчатую стену. После недолгой возни послышалось звонкое журчание о стенку пустого ведра.

— Ну вот, проблем-то, — похвалил Саша, когда журчанье прекратилось, — садись есть. Может налить все-таки спирту-то? Я разбавлю.

— Не надо, спасибо! — Вера прикрыла ведро деревянной крышкой и вернулась за стол. Она доела мясо, зачерпнула кружкой талой воды из ведра.

— Хорошо тут! — захмелев, потянулся Саша. — Жара прямо! А то б мы с тобой околели уже там на «Буране». Стылая ночь будет.

Он стянул шерстяной свитер и брюки, оставшись в одних кальсонах с рубахой, кинул верхнюю одежду на лежанку.

— Ну чего ты притихла? Раздевайся, отдыхать будем.

Крепкие руки уверенно схватили за воротник женской кофты, пытаясь расстегнуть её.

— Ты что?! — взвизгнула Вера, — Руки!!!

— Вот те раз, — Саша удивленно округлил пьяные глаза. — Я ж тебя, дурёху, от смерти верной спас, а ты сиськи прячешь!

Вера испуганно вжалась в угол:

— Не смей меня трогать! У меня муж есть!

— Где? В двадцати километрах отсюда? Вчера он муж, сегодня я, завтра снова он. Что ты ерепенишься? Никуда он от тебя не денется.

Саша, сгорбившись, отошел в угол, ногой сбил с ведра крышку, и, приспустив кальсоны, расставил ноги, ударяя в ведро упругой струей.

— Ты, баба, как не от мира сего, ей богу. Тебя спасают от смерти — ты ворчишь, тебя кормят, поят — тебе не нравится, тебя любят — опять все не так...

Журчанье прекратилось, и уже поворачиваясь, Саша услышал за спиной металлический лязг.

— Ну, ты, дурё-ё-ёха, — улыбаясь во весь рот, протянул он, разглядывая воронёное дуло своего собственного карабина.

— Стой, скотина! — злобно прошипела Вера, — Стой, где стоишь, а то я убью тебя!

— И что? — Саша развёл руки, — Будешь сидеть тут до весны, питаясь моим мясом? А весной гнус проснется с комарами да тебя съест.

Он сделал шаг вперед и Вера отступила, уперевшись спиной в стену.

— Не подходи!

— Это тайга, милая моя, — сурово прохрипел Саша, — тут нет такси и автобусов, нет дорог и тротуаров, нет милиции и спасателей. В тайге закон таёжный. Тут правит мужик, и мужик тут всегда прав. Запомни это! Если хочешь выжить в тайге, то должна во всем слушать мужика. Я тебе не муж, со мной ерепениться не получится. Сказал «ешь мясо» — значит, ешь! Сказал ссать в ведро — ссы в ведро! Сказал «раздевайся» — быстро разделась и раздвинула ноги.

Он сделал еще шаг.

— Стоять!!!

Палец Веры дернулся на курке. Оружие на предохранителе, но смотреть в черное дуло ствола было все-равно неприятно. Саша даже попытался вспомнить, досылал он патрон в патронник или нет.

— Я дам тебе пять секунд на выстрел, — скрыв холодную сталь глаз за злобным прищуром, сказал он, — а потом забираю оружие и ты делаешь, как я говорю.

— Не смей! — сквозь слезы проревела Вера, — Отойди от меня!

— Раз!

— Уйди, говорю, я выстрелю!!!

— Два!

Он смотрел ей прямо в испуганные глаза, ехидно улыбаясь.

— Три!

— Прекрати!!! — трясущееся дуло уткнулось ему в лоб.

— Четыре!

— А-а-а-а-а!!!

— Пять!

Он дернул рукой, перехватывая ствол, но еще до того, как ладонь коснулась холодной стали, раздался, показавшийся громом в тишине, щелчок бойка:

«Щёлк!»

Оба замерли, широко распахнув глаза. Вера облокотилась спиной о стену и медленно опустилась на корточки, снимая с курка ослабевший палец.

— Мать твою... — прошептал Саша.

Он повернул карабин боком — предохранитель был спущен в боевое положение. Должно быть, зацепился им за дверь, когда заходил. А вот патрон в патронник он, выходит, не досылал. Отсоединив полную обойму, охотник убрал её на дно рюкзака, а карабин поставил в дальний угол комнаты. Хмель как будто рукой сняло. Саша подошел к столу, вылил в стакан остатки спирта, и сделал три глотка. Горло резануло, словно кинжалом, а потом где-то внутри вспыхнул пожар, окатывая голову приятной взрывной волной.

— Мать твою... — повторил он.

Долил в остатки спирта воду и поднес девушке.

— Н-н-н-н... — промычала та, отталкивая руку.

— Пей, дура! Пей! Легче будет.

— Н-н-н-е-е...

Он схватил её за подбородок и крепким усилием заставил разжать челюсть.

— П-е-е-е-е-й!

Железная кружка с водкой опрокинулась в пересохший рот. Вера пыталась выплюнуть, но требовательная рука задрала подбородок так, что огненная вода ринулась в гортань. Проглотила она уже чисто рефлекторно. Саша дернул девушку за руку и усадил на лежак.

— Вот, значит, какая у тебя благодарность! — хрипел он, задирая ей кофту. — Тебе жизнь спасли, а ты пулю в лоб!

— Я не хотела! — голова закружилась и слезы снова хлынули рекой. — Я не хотела! Честно!

— Мужик три месяца без бабы! — рычал Саша.

Шерстяная кофта была отброшена в сторону, и он схватился за складки теплой водолазки, срывая её к лицу.

— Три месяца без бабы, а она за ружье хватается!

— Нет, пожалуйста! Нет, Саша!

Водолазка закрыла Вере лицо, но она почувствовала обнаженной грудью прикосновение мягкой бороды. Девушка пыталась брыкнуть ногами, но была легко придавлена к топчану. Борода терлась по коже живота, в то время как обветренные губы, чередуя упреки с поцелуями, жадно исследовали мягкие груди с маленькими нежными сосками.

— Мужа пригрел, м-м-м-м... Накормил, напоил, м-м-м-м-м... Собаку свою оставил, м-м-м-м-м... А она сиськи прячет!

— Ну не надо... Не надо...

Вера полностью стянула с себя водолазку, чтобы освободить лицо.

— А сиськи хороши!!! Ох, хороши!

Твердые губы, сильно пахнущие спиртом, вдруг впились в девушку неуклюжим поцелуем.

— Ты вся хороша! Огонь-девка!

Он привстал на топчане, оставляя несчастную лежать обнаженной до пояса, и стянул с себя рубаху. Мощная грудь, сплошь покрытая черными зарослями волос, предстала перед Верой. Девушка сжалась от ужаса, но дальше было еще страшнее. Саша спустил вниз кальсоны, и на волю вырвался бордовый от возбуждения член, вырастающий из таких же темных зарослей, окутывающих весь низ живота.

— Саш... Саша... Не надо... — прошептала она в паническом ужасе.

— А ну-ка, покажи мне свою норку!

Болоньевые брюки были сдернуты вниз вместе с шерстяными подштанниками.

— Ну не надо!!! — завопила Вера, и попыталась вскочить.

Саша играючи подхватил её за бедра, перевернул и опрокинул на живот, так что ноги свесились с топчана на пол. Одной рукой он тут же надавил девушке на спину, лишая возможности подняться, а другой рванул вниз трусы.

— Ох, хороша!!! — похвалил он, всей пятернёй накрывая веркину промежность, покрытую кудряшками волос.

— Ай! — вскрикнула та, чувствуя, как мускулистая ладонь гладит и мнет половые губы. — Нет! Пусти! Пусти, сволочь!

— Да подожди ты, не дергайся, — с восхищением в голосе предупредил Саша. — Ох какая... мягкая... узенькая...

Толстый палец раскрыл пухлые створки и углубился внутрь.

— Тварина! — заорала девушка, понимая, что проиграла эту битву.

— Ну-ка...

Палец оставил вагину, а вместо него в половые губы ткнулся тупым рылом горячий член. Вера зажмурилась и замерла.

— Красивая ты девка! Сочная! — продолжал нахваливать Саша.

Девушка ожидала резкого напора и боли, но ничего не происходило. Кажется, он просто уперся в неё членом и стоял, поглаживая шершавыми руками девичьи ягодицы.

— Только дурная больно. Чего ты бесишься? Для тебя же стараюсь.

Вера расслабилась, собираясь ответить, но вдруг почувствовала, как половые губы медленно разошлись в стороны, обхватили головку члена, и сами жадно затянули её внутрь. По крайней мере, внутренние чувства передали ей именно такую картину.

— О-о-о... Вот это дело...

Девушка уткнулась лицом в одеяло, пахнувшее сыростью и плесенью. Хотелось разрыдаться, но слезы не шли. Горячий твердый стержень, словно гигантская змея, продолжал погружаться в неё, раздвигая упругое влагалище. Легкая боль, и она почувствовала попой кучерявую шевелюру лобка своего насильника. Две теплые ладони легли на талию и потянули худенькую девушку вперед, снимая с крепкого орудия. Член покидал нагретое местечко так же медленно, как и входил в него. Боли не было совершенно, и это заставило Веру даже испытать некоторое облегчение. Когда она увидела Сашу без штанов, то больше всего боялась, что эта елда травмирует ей внутренности. Но, видимо, у страха глаза велики. Следующий напор был более уверенным, но таким же неспешным. Словно кинжал входил в идеально подогнанные ножны. Чмок. И кружева волос снова встретились с нежной кожей попы.

Саша довольно выдохнул:

— Не больно?

— Нет! — сама того не желая ответила Вера, но тут же опомнилась. — Саш, прекрати! Отпусти! Нельзя же так!

— Ладно... Ладно уж... Подожди, сейчас понравится...

Ненасытная змея подалась назад, оставляя на своей коже влажный блеск. Чмок! И она снова внутри уютного убежища.

— А... — губы Веры разошлись в едва слышном стоне, отреагировав на более резкое вторжение.

Чмок, чмок, чмок — начал набирать темп охотник. Вскоре он уже входил так резво, что бедра вынужденных партнеров звонко шлепали друг о друга, гася инерцию встречного движения. Вера закусила губу и пыталась держаться, чтобы не вскрикнуть, опасаясь своими эмоциями еще больше раззадорить Сашу. Впрочем, теперь-то чего бояться? Её уже имели. Она подумала было о Коле, но тут же выбросила его из головы, словно мыслью могла нечаянно вызвать мужа сюда, заставить быть свидетелем этого отвратительного зрелища. Саша усердно продолжал насаживать Веру на член, уже не опасаясь причинить ей боль. Он знал: женщину главное завести. Если с самого начала сделать всё правильно, дальше открыты любые дороги. Выходящий из девушки член, все обильнее и обильнее покрывался смазкой.

— Нет... Не то, — вдруг произнес охотник и вытащил свое орудие наружу.

Вера так и осталась лежать на животе, оттопырив голую попу.

— Ну-ка, вот так попробуем, — Саша полностью сдернул с ног трусики и перевернул девушку на спину.

— Саш, ну хватит... Пусти меня... — прохныкала Вера.

Но прозвучало это как-то вяло и неубедительно.

— Сейчас... Сейчас, милая... Лежи спокойно... — он свернул в несколько раз свой свитер и, приподняв девушку за талию, подложил его ей под попу.

— Что ты делаешь?

Охотник раздвинул девушке ноги, обхватил за ягодицы и, слегка присев, углубил член во влажную щелку.

— А-а-а... Блин!!! — выгнулась Вера, словно её ударило током.

— Ну? — воодушевленно вскрикнул Саша. — Ну? Нравится?

Он резко отвел бедра назад и снова до шлепка вошел внутрь, так что распластанные груди закачались, подобно желе.

— А-а-а!

— Пошло дело!

На этот раз секс приобрел завидный темп.

— А! А! А! — стонала Вера после каждого удара.

Когда член устремлялся внутрь, он словно гнал перед собой волну цунами, плотно скользя ребром головки по верхней стенке влагалища. И в конце движения эта волна с брызгами разлеталась по всему телу, заставляя даже волосы на голове шевелиться.

Каждый раз был какой-то особый. Саша то приседал ниже, то, наоборот, поднимался на ногах, нависая над девушкой угрожающей мощью. Член входил в упругое влагалище под разными углами и с разной амплитудой, совершенно сводя с ума Веру.

— Блин! Нет!.. Нет! Нет-нет!!! Да-а-а!!! — вдруг взорвалась она истошным воплем. — Да! Да! Да!

Её бедра сами стали двигаться навстречу Саше, и он понял, что пора бы дать и себе волю.

— Ну вот, моя хорошая, ну вот, сла-а-адкая... — ласково рычал охотник, навалившись на девушку всем телом. — Вот... Вот... Во-о-от та-а-ак...

Оргазм еще держал все мышцы Веры в скованном напряжении, когда она почувствовала, что внутри извергается раскаленный вулкан. Саша сжал её в объятиях, словно в тисках, и долго еще подергивал бедрами, выталкивая наружу излишки белесой жидкости. Они пролежали так около десяти минут, пока напряженный стержень внутри не перестал давить на стенки и наконец не выпал наружу безвольным червяком. Вера думала, что Саша уснул, и боялась пошевелиться, чтоб не разбудить его. Всё закончилось и пришло чувство отрешенного безразличия. Саша вдруг открыл глаза, поднялся и с довольной улыбкой вытер член куском рваного полотенца, в которое до этого было завернуто вяленое мясо.

— Вот теперь совсем другое дело, — подмигнул он поникшей Вере. — Теперь можно и еще на три месяца промысла. А то знаешь, моя-то баба за двести километров. Есть тут, правда, еще одна в поселке, но... с тобой точно не сравнится. Молодец! Эх, жаль, спирт кончился отметить это дело...

— Зачем ты сделал это в меня? — Вера присела на край топчана.

Из влагалища показалась струйка вязкой жидкости.

— Что сделал? — Саша зачерпнул кружку воды, встав над ведром, служившим туалетом, и окатил член водой, рукой смывая с него остатки семенной жидкости и женских выделений.

— Зачем в меня кончил?

— Хех, — закончив водные процедуры, охотник присел на лежак. — А куда ж ещё? Не привык я вхолостую стрелять. Если бить, то в цель.

Вера тоже пробралась к ведру и, поливая себе кружкой воду, попыталась подмыться:

— Ты знаешь, что от такого удовольствия дети появляются?

— Зна-а-аю... Семеро их у меня. Это если считать, про которых известно.

Вера взяла отхожее ведро и подошла к двери. Она несколько раз попыталась поднять засов, но он даже не сдвинулся с места.

— Ты куда? — удивленно приподнялся Саша.

— Домой.

— Ну дурёха! Ты даже не знаешь, куда идти! Там буран! Ложись спать, утром поедем.

— Да ведро я вылить хочу, дурень! Или ты спать с ним тут будешь? — повысила голос Вера. — Открой дверь!

Саша округлил глаза от удивления, погладил бороду и поднялся:

— Ну, баба... Договоришься ты...

Он рывком руки вздернул засов и толкнул плечом дверь. Вера высунулась наружу. Вьюга кружила тревожная и лютая. Мелкие колючие снежинки невидимой шрапнелью секли кожу лица, морозный ветер по-хозяйски забрался девушке под свитер, подобно грубоватому насильнику. «Да, тут закон — тайга, — явственно осознала Вера, — и рискнувшего поспорить с ним ждет лютая смерть». Охотник прав. Без него она уже была бы мертва. Он спас её. Он спас Колю. Он тут свой. Он хозяин и этой части тайги, и этой землянки, и этой безмозглой девчонки, что сунулась сюда на прогулку.

Саша рассмеялся, засовывая в печку поленья:

— Ну и девка, — бормотал он себе под нос, — ну и девка...

Вера вернулась в землянку с мокрым от стаявшего снега лицом. Дверь по-прежнему отказывалась подчиняться ей, и Саше пришлось самому притянуть тяжелый сосновый горбыль да накинуть прочный засов.

— Ложись, — тихо сказал он. — Лучше пораньше лечь, да пораньше встать.

Снился Вере почему-то Тайланд. Видимо перегруженное тревогами и унижением сознание само нырнуло в теплые беззаботные воды прошлогоднего отдыха. Только вместо Коли из моря почему-то вышел рыжеволосый бородатый «Тарзан» с пожухлыми пальмовыми листьями, повязанными вокруг бедер. Она бежала по желтому рассыпчатому песку, смеясь и вскидывая руки к солнцу, а он догонял её, шутливо прихлопывая ладошкой по загорелым ягодицам. Они бежали и веселились, пока впереди не выросла огромная коричневато-бурая стена пылевой бури. «Тарзан» остановился рядом и приобнял спутницу за талию:

— Ничего! Где наше не пропадало! — весело сказал он Колины слова хриплым голосом таёжного охотника.

Буря приближалась, закручиваясь в белую спираль где-то у самого неба. Нарастал гул и вой. Мелкие песчинки уже начинали щекотать ноздри и щипать глаза. Вера почувствовала, как что-то влажное коснулось бедра. Она опустила взгляд и замерла в ужасе. Из-под набедренной повязки между ног тарзана выползала блестящая от влаги змея. Она скользнула по её ноге, обвила бедро плотным кольцом, сверкающим изумрудными отливами чешуи, и неспешно стала подниматься вверх, поигрывая в воздухе раздвоенным языком. Буря накрыла их быстро, погружая весь мир в кромешный мрак, а змея всё ползла, всё щекотала языком нежные бедра, подбираясь к самому сокровенному месту...

Вера вздрогнула и открыла глаза. Впрочем, тьма была такая, что не имело значение, открыты глаза или закрыты. И в этой тьме что-то происходило. Слышалось напряженное сопенье.

— Кто тут? — Вера ощупала себя рукой.

Штаны были спущены до колен. Одна шершавая рука забралась ей под водолазку и гладила грудь, а пальцы второй скребли поясницу, пытаясь подцепить резинку трусов.

— Я, кто ж еще. Не медведь же, — послышался хриплый шепот.

— Саша? Что ты делаешь?

— Стоит, зараза! Заснуть не дает.

— Кто стоит?

Охотник, наконец, совладал с резинкой и сдернул с девушки трусы.

— Кто может стоять? — он прижался плотнее, и девушка почувствовала, как между ягодиц пристроился горячий и твердый ствол члена. Рука, спустившая с бедер трусы, приобняла талию и нырнула между ног, погладив половые губы.

— Опять?! — зловещим шепотом прорычала Вера, словно боялась, что их кто-то услышит.

— Ну а чего делать-то? — резонно возразил охотник.

Вера даже не нашлась, что ответить. Она неожиданно поняла, что сама возбудилась всего от нескольких прикосновений. Скорее, даже не от прикосновений, а от предвкушения неизбежного совокупления. Мужской орган, направляемый верной рукой, отлип от ягодиц и взял безошибочный прицел на желанную дырочку. Стараясь не оттягивать неизбежное, Вера быстрыми движениями избавилась от штанов и приподняла одну ногу.

— Тоже невтерпёж? — по-своему понял её движения Саша и ткнул головку в скользкие объятия. — Сейчас...

— А-а... Дурак! — огрызнулась Вера, с трудом подавив стон, — Я спать хочу, но ты же не отстанешь.

— Не отстану...

Несмотря на сонное настроение Веры, член вошел в неё, как по маслу. Освободившаяся рука Саши тоже отправилась под свитер. Он схватился за груди, словно за удобные ручки, и подобно старому дизельному двигателю, начал медленно, но верно раскачивать свой поршень. Шлёп, шлёп, шлёп — раздавались в тишине удары мощного торса по ягодицам девушки. Чмок, чмок, чмок — вторили им в унисон увлажнившиеся половые губы. Вера уверенно хранила молчание, зажмурившись, словно перед экраном фильмов ужасов. Она уже чувствовала его... Безжалостного убийцу с огромным тесаком, стоявшего за дверью. За тонкой фанерной дверью, разбить которую ему не составит труда. Шлёп, шлёп... Чмок, чмок... Молчать! Нужно молчать! Если он услышит её стоны, то прорвётся. А темп становился быстрее, догоняя безумный ритм сердца — шлёп, шлёп, шлёп... Чмок, чмок, чмок... Грудь, погрязшая в ласках грубых рук, вдруг породила судорожную дрожь, которая моментально распространилась по телу, сотрясая внутренний мир Веры, как проснувшийся Везувий. Шлёп-шлёп-шлёп... чмок-чмок-чмок... Сашины бёдра работали, как стальной механизм — уверенно, ритмично, точно. Она попыталась вырваться, подавшись вперед, но неудержимый преследователь снова и снова проникал внутрь, не желая останавливаться: чмок, чмок, шлёп, шлёп. Тонкая дверь, сокрушенная начавшимся землетрясением, рухнула, и Оргазм застал её врасплох с довольной улыбкой мясника, пробующего лезвие ножа кончиком большого пальца. Бежать было уже некуда, и она покорно упала к его ногам, смирившись с неизбежным.

— А-а-а!!! — взвыла Вера, моментально прижатая сильными руками. — Да-а-а!!!

— Ого! Давай, давай! — воодушевленно подхватил Саша, задерживая член в девушке. — Кончай, родная!

Девушка вцепилась руками в бедра охотника, притягивая их к себе:

— Не остана-а-а-вливайся!!!

Саше повторять было не нужно. Он с новой силой заработал бедрами, и у Веры первая волна блаженства тут же сменилась второй.

— Ма-а-ама-а-а! — закричала она, уткнувшись лбом в бревенчатую стену.

А потом вдруг расплакалась навзрыд.

— Ты чего? — опешил Саша, прекращая фрикции. — Больно? Подожди, я сейчас лучину запалю.

— Стой! — сквозь слезы выкрикнула Вера. — Не надо, всё хорошо...

— Я ж вроде аккуратно... — виновато прохрипел охотник.

— Всё хорошо... — полушепотом повторила девушка.

Она могла бы сказать ещё что-то, но вовремя остановилась, понимая, что всю жизнь будет стыдиться этих слов... Как, впрочем, и мыслей.

Саша завозился на крае топчана.

— Слушай, Вер, — раздался наконец его хриплый голос, и девушка вздрогнула — ей показалось он в первый раз назвал её по имени, — я не думал, что ты так быстро... Ты ж пойми, я не буду, если больно. Мне главное, чтобы и тебе приятно... Но я ж только разошелся...

— Мне не больно, — Саша почувствовал, как его обнаженную спину коснулась нежная ладошка, — ты можешь продолжать.

Вера стянула через голову свитер, рукой погладив возбужденную грудь.

— Точно? — голос стал ближе. — А чего ж ты рыдаешь как на похоронах?

— Это от удовольствия, — вырвалось то, о чем она хотела умолчать. — Не обращай внимания.

— Ну девка! — Саша уж крякнул от радости, и Вера почувствовала, как мужские руки нырнули ей под ягодицы, приподнимая легкую девушку над одеялом.

В темноте очень трудно было разобрать диспозицию. Кажется, он посадил её себе на колени. Вера уперлась сосками в волосатую грудь, а щёку уколола лохматая борода. Одной рукой он направил свой ствол, а легким движением второй приобнял её за талию и притянул к себе. Член без особых трудностей нырнул между влажных черных кудряшек.

— О-о-ох... — еле слышно выдохнула Вера, крепче сжимая бедрами стан своего любовника. Насильником назвать его уже не получалось. Жилистые руки сами приподнимали и опускали девушку, заставляя её принимать в себя пульсирующий орган. На этот раз Вера уже не стала скрывать довольные постанывания. Новые вторжения в растревоженную недавним оргазмом дырочку были слегка болезненными. Однако, смазки еще хватало, чтобы процесс не доставлял дискомфорта. А через несколько минут она снова вошла в фазу возбуждения, изливаясь на партнёра новой порцией желания. Саша подкидывал её на себе без малого минут двадцать, а потом, подустав, уронил спиной на лежак и, навалившись сверху, продолжил работать бедрами.

— А-а-а... — Вера довольно согнула ноги в коленях.

Эта поза была у неё самой любимой, способной довести до блаженства за считанные минуты. Вот только Коля, в такой позе очень быстро кончал, не успевая хорошенько зажечь жену. Судя по тяжелым вздохам Саши, он тоже уже был близок к финалу, поэтому Вера не питала надежды повторного оргазма, а просто наслаждалась процессом. Но охотник не слишком-то спешил с завершением. Быстрые фрикции у него сменялись медленным, размеренным введением. Пару раз он вовсе вынимал из девушки член и гладил горячей головкой набухшую горошину клитора. Вера поняла, что делается это специально для неё. Охотник хотел еще раз вывести её на пик удовольствия, и, кажется, ему это удавалось. Она потекла с новой силой. Где-то в глубине уже вспыхнула искорка, способная стремительно разгореться в неукротимый пожар. Главное, не загасить её в самом зачатке. В этом Саша был мастер. Он подогнул под себя колени и обхватил Веру за попку.

— Да-а-а... — прошептала та, вытягивая ноги.

— Давай... Давай... — с трудом проталкивая слова сквозь тяжелое дыханье, попросил он, принимаясь за активную работу.

В темноте невозможно было увидеть удовольствия на лице Веры, но Саша всё понял по крепко сжавшимся за спиной женским ногам.

— Давай, давай...

В такой позе влажные всхлипы влагалища стали намного сочнее. Вера понимала, что Саша скован в движениях, и сама толкала себя вперед, извиваясь змеёй на рваном одеяле.

— А! А! А-а-а! — в голос кричала она, уже понимая, что второй раз неминуем. Рука сама скользнула по животу, нащупывая пальцем клитор.

— О-о-о!!! — вдруг не выдержал Саша.

Он дернулся, выстреливая в партнершу накопленные запасы горячей жидкости, но не остановился, а с довольным сопеньем продолжил фрикции.

Вера не почувствовала пульсацию и тепло, разлившееся внутри. Всё это заглушил жар её собственного тела, желающего теперь только одного. Она активно ласкала себя пальчиком, и жадно мяла грудь, разгоняясь перед очередным взлетом.

— Да! Да! Да! — восторженными вскриками встречала она каждый новый удар Саши.

— Давай... Давай, красотка... — задыхаясь хрипел тот, — давай, милая.

— Да! Да! Ещё! Быстрее... Са... Са... Саша... Я...

Охотник наклонился ниже и, подхватив рукой под спину, прижал девушку к себе.

— Я конча-а-аю!.. — завопила та, со всей своей силой стягивая мужскую талию ногами.

— Во-о-от умница, — Саша ласково поглаживал девушку по напряженным ягодицам, — во-о-от так и надо...

— Блин... Два раза... — прошептала Вера, расслабленно опускаясь на лежак.

Саша усмехнулся. Он с хлюпаньем вытащил наружу член, и пригладил бороду.

— Можно бы и три, да утро скоро.

— Нет, — прошептала девушка, устало закрывая глаза, — Нет... Хватит...

Они помолчали.

— Мда-а-а... — задумчиво пробасил Саша, — как будто пять километров по тайге пробежал. А ты как? Устала?

Вера не ответила. Охотник на ощупь дополз до маленького оконца, больно приложившись по дороге головой о потолочное бревно, взял с полки спички и разжег лампу. Девушка спала, поджав к груди ноги, между которыми проглядывали розовые дольки половых губ, обрамленные колечками темных волос.

Саша вздохнул, надел нижнее белье и, утолив жажду кружкой холодной воды, начал натягивать ватные штаны. Через три часа начнет светать. Нужно было разобраться с «Бураном» и собрать вещи в дорогу.

Под утро буря стихла, а к вечеру окончательно распогодилось. Натруженный «Буран» мчался навстречу заходящему солнцу, раскидывая по сторонам снежные искры. Николай, закрывшись от ветра за широкой спиной водителя, прикидывал в уме как эвакуировать заглохший ГАЗ. Ребята с пилорамы наверняка обвинят его в поломке, и нужно было заранее приготовить какой-нибудь весомый аргумент. Второй, хоть и менее важный вопрос, волновавший его, заключался в том, как отблагодарить этого молчаливого охотника, чудесным проявлением судьбы появившегося у них на пути. Деньги мужик брать отказался категорически, а ничего другого он сейчас предложить не мог. «Впрочем, — думал Коля, — Если затея с золотым прииском увенчается успехом, и мы с Веркой переберёмся в эти края, то ещё не раз появится возможность отплатить добром за добро».

«Буран» взвыл, поднимаясь на пригорок, за которым потянулись длинные барачные крыши. Повеяло угольным запахом железной дороги, послышались звонкие удары по морозному металлу и далекий лай собак.

Снегоход остановился у кирпичного домика с покосившимся деревянным крыльцом. Неповоротливый охотник, облаченный в огромный тулуп, неуклюже повернулся к седоку:

— Ну, бывай, друг! Баба твоя у дежурного по станции греется. Рабочий поезд должен быть часа через три. Может, даже получится сегодня уехать.

— Спасибо тебе, Саша, огромное! — Николай горячо пожал протянутую руку. — От всей души спасибо! Может, возьмешь хоть какую-то компенсацию? Ты ж столько времени потерял, бензин сжег.

— Ладно, ладно тебе, — махнул рукой Саша и смущенно отвернулся, натягивая рукавицу, — не нужно... Один тебе совет: не балуй больше, не суйся в эти дебри, коли не твоё это. И бабу не таскай с собой. Тут закон — тайга! Тут жить уметь надо...

— Ничего... Ничего, я научусь, — с улыбкой ответил Николай, и еще раз махнув вслед газанувшему «Бурану», заглянул в промороженное окно станционной сторожки. Вера сидела, поджав ноги, на небольшом диванчике и пила чай. Значит, всё хорошо. Значит, выбрались.