Последствия детских наказаний
8.617
Неизвестный автор
Она безуспешно сопротивлялась и даже пробовала звать на помощь, но в доме кроме нас никого не было. Да даже если бы и был, то все равно ничем не смог бы ей помочь — в тот момент я мог бы убить любого, кто посмел бы встать между мной и моей Госпожой, ставшей наконец моей женщиной. Я ласкал ее руками с ног до головы с отчаяньем маньяка, дорвавшегося до желанной жертвы, а затем, возбудившись до предела и не сомневаясь, что возбудил так же и ее, окончательно утратив контроль над собой, вошел в нее резко и отчаянно, с напором, остановить который не могло бы уже ничто на свете.
Записки Госпожи
7.68
Затейница
Я наслаждалась возможностью получать удовольствие, ничего не отдавая в ответ. Не то, чтобы мне не хотелось ответить взаимностью, но до того, как Саша предложил попробовать такой формат, мне даже мысль в голову о том, что об удовольствии партнера можно было не думать, в голову не приходила. И теперь, когда я поняла, что такие вещи возможны, я просто наслаждалась ситуацией.
Сначала я не верила своему счастью и робко просила Сашу «сделать мне хорошо», и он делал. Потом я осмелела и прямо, почти не стесняясь, спрашивала: «Полижешь меня?», и он лизал. От вопросительной формы я к концу недели перешла к утвердительной и это стало звучать как «Полижи меня», и Саша никогда не отказывался.
Венера в мехах
9.02
Светлана
То, что он только что услышал от госпожи Мистерии, буквально потрясло его. Она предложила ему то, о чем он мечтал, конечно, но никогда всерьез не верил в возможность осуществления. Это было сверх его желаний! Такая шикарная женщина, как госпожа Мистерия, в его глазах – полубогиня! И вдруг ему, смертному, предлагает стать ее рабом. Совершенно бескорыстно, без малейшего намека или просьбы с его стороны, просто так, взяла и предложила... Как нечто само собой разумеющееся: давай-ка, Покемоша, за то, что я буду позировать тебе для твоих картин, ты лично станешь моим рабом. Каково, а?
В тихом омуте Светлофлотска
5.52
Va Deik
Да, так что же я увидела, когда заглянула в свою комнату? Виктор стоял на коленях и почтительно целовал оставленные мною перед креслом старые босоножки, в которых я хожу по дому; целовал медленно: то одну, то другую, повторяя с чувством глубокого почтения: "Госпожа Левая: госпожа Правая!". Признаться, меня отнюдь не покоробила эта картина поклонения моим вещам, напротив, я прониклась к себе вполне понятным уважением. Моему самолюбию не могло не польстить такое подобострастие. Да, чувства его были доступны моему пониманию. Не желая прерывать это священнодействие, потихоньку, на цыпочках я вышла из дому.